Чего не хватает в стандарте?

6 июля Комиссия по развитию образования Общественной палаты РФ провела круглый стол «Стандарт в "Нашей новой школе"», посвященный обсуждению проекта образовательных стандартов нового поколения для основной и старшей школы.

Во вступительной речи председатель комиссии, ректор ГУ-ВШЭ Ярослав Кузьминов отметил исключительную важность стандарта основного общего образования, назвав его «обликом той самой "новой школы", о которой говорил президент РФ Дмитрий Медведев». «Стандарт должен давать школе возможности для развития, реализации потенциала наших лучших учителей и определять те изменения, который затронут школьное образование в будущем».

Развернувшаяся вокруг проекта стандарта дискуссия была в основном посвящена его критике. Все присутствующие эксперты сошлись во мнении, что необходимо дорабатывать многие разделы, а какие-то изменять полностью.

«Скрестить ужа с ежом»

Попытка совместить содержательный и компетентностный подход при разработке образовательного стандарта, по мнению ректора ГУ-ВШЭ, обернулась «скрещиванием ужа с ежом». Иллюстрируя эти понятия, Кузьминов привел пример из математики: «Грубо говоря, компетентностный подход — это умение производить вычисления с помощью тригонометрической функции, а содержательный — знание об этой функции». Весь мир постепенно движется в сторону компетентностных стандартов, в России же стандарты традиционно были содержательными. В этом проекте компетентностной составляющей еще как таковой нет, а содержательная уже оказалась «вымытой».

Проблема, по мнению ректора ГУ-ВШЭ, в том, что разработчики не учли мировой опыт создания образовательных стандартов. «Конечно, не стоит слепо его копировать, но принимать во внимание просто необходимо». Директор московского Центра образования №548 «Царицыно», заместитель председателя Комиссии по развитию образования Ефим Рачевский добавил, что «год назад в палате была издана книга, где был собран мировой опыт по написанию стандартов, и мы ее активно предлагали разработчикам, но они отказались ее принять, сославшись на то, что надо идти особенным путем».

Ректор Московской высшей школы социальных и экономических наук (МВШСЭН) Анатолий Каспржак также ссылался на мировой опыт и, в частности, на сравнительные исследования качества общего образования TIMSS и PISA, в ходе которых было выявлено «неумение российских школьников применять свои знания». «В итоге получается, что в школе учатся только для того, чтобы потом продолжить обучение в вузе», — констатировал он.

Не решает стандарт и проблемы «недоперегрузки», как ее назвал Каспржак. «У нас в стране самые длинные школьные каникулы, общая нагрузка намного меньше, чем в развитых странах, — утверждает он. — Тем не менее она распределена крайне неравномерно». Во Франции в неделю школьники учатся в среднем 27 часов, а в России все 32, в 7 классе в США обычно преподается 7–9 предметов, а в наших школах — 12–15. В результате недельная нагрузка на предмет в нашей стране 2,5 часа, а в Штатах — 3,5.

Также, по мнению ректора МВШСЭН, стоит отказаться от регламентации стандартом искусствоведческих предметов и физкультуры, которые должны существовать в виде кружков и секций.

С корабля на бал

Далее участники круглого стола попытались разобраться в том, что же именно будет регулировать новый стандарт.

Вице-президент Российской академии образования (РАО) Александр Кузнецов начал с того, что данный стандарт нельзя назвать стандартом в привычном понимании этого термина, потому что он не является нормой или мерилом, а выступает лишь как ориентир. «Тем не менее, необходим некий инвариантный минимум для осуществления критериальных и аттестационных функций, в противном случае это будет набор неработающих деклараций», — считает он.

Ректор Московского института открытого образования Алексей Семенов отметил, что роль критерия выполняет примерная образовательная программа, на основе которой школы должны разрабатывать свои. «Многие требования в стандарте относятся как раз к этой примерной программе». По словам Ларисы Шмельковой, заместителя начальника отдела развития федерально-региональной системы подготовки и повышения квалификации педагогических кадров Департамента общего образования Минобрнауки РФ, проект программы получали руководители регионов, которые направили свои предложения в Москву. Такая процедура экспертизы связана с тем, что «сам стандарт для начальной школы уже проходил апробацию в 14 субъектах РФ с 2008 года».

Многие участники стола тут же заинтересовались апробацией стандарта для начальной школы и тем, предполагается ли она для стандарта основной школы. Шмелькова сообщила, что апробации (то есть анализу и оценке) «подвергались материалы федерального государственного стандарта, но его пилотного введения не предполагалось». «Разработчики ездили по регионам с лекциями о концепции стандарта второго поколения», — пояснил Ефим Рачевский.

«Новый стандарт для начальной школы вводится, по сути, с колес, по нему не проводилось серьезных экспериментов», — сделал вывод ректор ГУ-ВШЭ. Апробация ЕГЭ длилась целых 7 лет, хотя он касается только формы аттестации, которую легко изменить. В этом же случае даже пилотного введения стандарта действительно не проводилось. «С такого рода пониманием апробации я сталкиваюсь впервые, — констатировал Кузьминов. — Это может грозить профанацией тех инноваций, которые заложены в стандарте, или созданием второй редакции старой школы».

«Еще и не то видели»

Участники дискуссии сошлись на том, что представленный проект стандарта размыт и носит декларативный характер.

По мнению президента образовательного холдинга «Наследник», члена комиссии Общественной палаты Любови Духаниной, «образовательный стандарт должен быть документом, который позволит понять, какое образование, с каким результатом, в каких условиях будет получать ребенок, а также то, какая часть этого образования будет оплачиваться из бюджета, а какая — нет». На данный момент проект не соответствует этим требованиям. Духанина также убеждена, что стандарт должен быть понятен не только разработчикам, но и самим школьникам, их родителям, ученикам и даже суду, потому что налогоплательщики должны иметь возможность защищать свое право на получение качественного образования. Также, по ее мнению, необходимо четко разделить, за что отвечает директор образовательного учреждения, а за что учредитель. Это позволит избежать путаницы.

Елена Пискунова, профессор кафедры педагогики Российского государственного педагогического университета им. А.И.Герцена, который принимал участие в экспертизе проекта стандарта, также отметила, что «он слишком общий и не готов к использованию в образовательных учреждениях». Ее поддержал и член Общественной палаты Вологодской области Александр Цинман: «Из текста проекта совершенно не ясно, как на практике можно будет проверить его реализацию». По его мнению, слишком много внимания уделяется воспитательной работе, в то время как образовательная функция школы описана не так подробно.

Главный редактор журнала «Директор школы» Константин Ушаков отметил, что такая «размытость» стандарта делает его неопасным, потому что у школ будет возможность создавать имитацию вместо настоящей деятельности, и «править будет здравый смысл, а не стандарт».

С ним согласился научный руководитель Института развития образования (ИРО) ГУ-ВШЭ Исак Фрумин: «Школы будут действовать по принципу "еще и не то видели"». В числе главных проблем проекта нового стандарта он назвал отсутствие в нем фиксации трендов в образовании. По мнению Фрумина, механизм изменения содержания образования идет сам по себе без влияния стандартов. Он привел в пример ситуацию с черчением, которое сейчас почти нигде не преподается: «Предмет выпал из программы сам собой».

Однако Ярослав Кузьминов возразил Фрумину: «Несмотря на то, что школа зачастую живет сама по себе, не стоит недооценивать внешний административный ресурс».

Шаг вперед, два шага назад

Участники круглого стола отметили неточности в регламентации финансово-экономической деятельности образовательных учреждений.

Директор ИРО ГУ-ВШЭ Ирина Абанкина отметила, что «в проекте нет нормативов финансирования и вообще отсутствует перечень каких-либо экономических гарантий, которые ожидает увидеть общество». По ее словам, позитивная мера по включению в основную образовательную программу внеурочной деятельности, которая будет финансироваться за счет бюджета, сводится на нет отсутствием прозрачного механизма этого самого финансирования. Как один из вариантов организации Абанкина предложила выделение средств по результату, но, это, как подчеркнула она, влечет за собой другую проблему — регламентацию этих результатов.

Еще один «плюс» проекта стандарта, по мнению директора ИРО, — наличие требований к инвестиционным расходам. «Но механизма для такой процедуры также не предусмотрено», — констатировала она. «Не учтен и закон о новом статусе бюджетных учреждений, основная идеология которого — финансирование образовательных программ, — отметила Абанкина. — В идеале такой расчет должен производиться под каждую программу в отдельности, учитывая сложность предметов, часы на преподавание и другие критерии».

Алексей Семенов подчеркнул, что «в проекте вообще не говорится, что образовательное учреждение должно платить зарплату или ремонтировать здание, речь идет только об оснащении».

Секретарь ЦК Профсоюза работников народного образования и науки Владимир Лившиц поддержал его: «В разделе о требованиях к условиям реализации образовательной программы, по сути, вообще забыли про учителя». Нет ни слова о том, какой будет минимальная зарплата преподавателей, о том, что необходимо оборудовать учительскую и комнаты отдыха для педагогов. По мнению Лившица, этот раздел проекта стандарта содержит одни декларации и его нельзя назвать финансово-экономическим документом, на который школа может ориентироваться в своей работе.

Нет человека — нет проблемы

Критике подверглось и отсутствие в стандарте ориентированности на ребенка. По мнению экспертов, за формулировками его разработчики забыли о самих школьниках, которые будут по нему учиться.

«В тексте проекта все требования к результатам освоения образовательных программ относятся к деятельности образовательного учреждения, а никак не к ребенку», — отметил Александр Кузнецов.

Уполномоченный по правам ребенка города Москвы Евгений Бунимович в своем выступлении апеллировал к Конвенции по правам ребенка, которую подписала, в том числе, Россия. «В Конвенции написано, что у ребенка есть право свободно выражать свое мнение, но в проекте стандарта об этом нет ни слова, — сокрушался он. — Много говорится о предметных и метапредметных результатах обучения, но такого результата, как умение выражать свое мнение, просто нет». Учителя не догадываются о том, что должна соблюдаться тайна личной переписки ребенка, то есть, к примеру, чтение записок нарушает права школьников. «В проекте стандарта нет упоминания и о соблюдении прав ребенка, о проявлении уважения к его человеческому достоинству», — подчеркнул Бунимович.

Другие эксперты отметили отсутствие в проекте стандарта возрастной дифференциации школьников. Первой на это обратила внимание генеральный директор Красноярской университетской гимназии №1 «Универс» Елена Чиганова: «В стандарте, действительно, много внимания уделяется предметным результатам, но ничего не говорится о возрастных». Характер взаимодействия учителя с учеником должен меняться по мере взросления детей.

Директор Института возрастной физиологии РАО Марьяна Безруких посетовала, что ее институт не принимал участия в разработке стандартов. Именно этим, по ее мнению, обусловлено такое невнимание к возрастным изменениям детей за время их обучения в школе. «Совершенно не учитывается, что 5–9 классы — это период полового созревания и самоопределения, — отметила она. — В этот период надо с особенным вниманием относиться к подросткам». В проекте же о специальном подходе к обучению, обусловленном всеми этими переменами, ничего не говорится.

Гордиев узел

Главенствующая роль примерной образовательной программы, разрабатываемой в соответствии со стандартом, вызвала особую обеспокоенность у экспертов.

«Получается, что школы будут следовать этой примерной программе, которая просто публикуется на сайте Минобрнауки без какой-либо серьезной экспертизы, — констатировал Алексей Семенов. — Скорее всего, ее будут создавать разработчики стандартов, никого не спросив».

Безруких выразила сомнение, что педагогические коллективы школ сами смогут написать образовательные программы, не имея перед глазами руководства примерной. «Сейчас они могут сами разрабатывать только оздоровительные программы, которые в большинстве своем просто ужасны, — сказала она. — В школах устанавливают разное оборудование, часто не прошедшее спецификацию и с сомнительной полезностью для детей». По ее мнению, почти все педагоги не в состоянии разрабатывать свои образовательные программы.

Ей возразил Ефим Рачевский: «Школы уже давно могут разрабатывать свои образовательные программы, но пользуются этим, как правило, только самые продвинутые».

В заключение ректор ГУ-ВШЭ отметил, что «этот проект стандарта не направляет развитие образования, а его содержание отдано на откуп издателям учебников». Также отсутствует связь с уже принятым стандартом начальной школы.

«Размытость» формулировок приведет к тому, что обучение в старшей школе станет, действительно, натаскиванием на ЕГЭ, — сказал Ефим Рачевский, — потому что он будет единственным цементирующий компонентом, показывающим учителям, на что им стоит равняться, преподавая свой предмет». Пока контрольно-измерительные материалы для экзамена базируются на стандарте 2004 года, и нельзя предсказать, какими они будут в условиях нового образовательного стандарта, который предлагает значительную вариативную составляющую в образовательных программах.

Анна Козлова, специально для Новостной службы портала ГУ-ВШЭ